ЯЗЫК ДО ИСТИНЫ ДОВЕДЁТ

В конце месяца рамадана 2434 года наш лагерь опустел, мы разъехались по домам. Нет, не в города, не в мегаполисы столиц. Давно канули в Лету времена, когда люди скучивались в неудобных селениях, между которыми прокладывали магистрали железных и шоссейных дорог, взрывая чрево планеты для добычи вещества, из которого строили эти дороги. Давным-давно ликвидировали и эти набухшие рукотворные «жилы Земли», и ужасные наросты на её теле – города, поняв простую истину: надо жить так, чтобы не вредить Земле, ведь другой такой пригодной для жизни планеты в обозримом космосе не оказалось, и, значит, человечество будет живо до тех пор, пока живёт Земля. Научились строить свои жилища так, чтобы не причинять боль кормилице-земле. Двускатные крыши наших домов стали служить источником энергии: обращённая к солнцу сторона кровли – солнечная батарея, а с северной стороны – антенна, преобразующая электромагнитные излучения, идущие из космоса, в электричество и в тепло. Земляне приучили себя к аскетическому образу жизни, взяв за правило обходиться минимумом вещей, помня трагедию некогда могущественной державы, располагавшейся на континенте между двумя океанами – Тихим и Атлантическим. Граждане той страны наращивали потребление до тех пор, пока вещи не удушили их. Привыкшие к праздности (они жили за счёт эксплуатации далёких колоний, поставлявших метрополии дешёвые товары), американцы (кажется, так звались обитатели того материка) одряхлели физически, и постепенно численность их снизилась до того предела, за которым стал невозможен процесс смены поколений. Власти не выполнили своего прямого предназначения: хранить народ, предвидя опасности. Вместо того, чтобы формировать Homo saрiens, они потакали порокам граждан, главный из которых был – жадность. Когда мы в младших классах проходили древние цивилизации, я поражался неразумности наших предшественников (не могу назвать их своими предками: у них потомков не оказалось, свои прихоти им оказались дороже интересов правнуков). Зачем человеку иметь столько? Что, у него три желудка? Или зачем строить для одной семьи жилище, в котором без труда могут разместиться сотни людей? А самым непонятным для меня осталась мания к накоплению денег. Приписывать нолики можно до бесконечности, и, главное, эти сокровища так и лежали без пользы, в то время как другие люди голодали. Самым опасным оказалось то, что стремление к богатству многих людей истощило запасы планеты, так что нам (я имею в виду современную цивилизацию) пришлось немало потрудиться, чтобы привести в чувство старушку-Землю. Быть может, американцы бы и одумались, да на их беду подоспела катастрофа: после грандиозного землетрясения утонули Японские острова, и их обитатели, так как ближайшие земли были плотно заселены китайцами и не могли принять двести миллионов беженцев, переселились за Тихий океан, где и ассимилировали остатки одряхлевших американцев.

Ну да ладно, оставим в покое американцев, этих римлян Второго тысячелетия хиджры, и вернёмся к рассказу об Андерсе. Он коренной швед, родился двадцать два года назад в Швеции и до сих пор живёт там же, на берегу реки, именуемой на шведский манер Гардарекой, а некогда звавшейся Волгой (вернее, там живут его родители, а он вот уже второй год, как и все мы, студенты Истоирческого института, проживаем в живописных окрестностях городка Итильбада, как следует из названия – поселения на берегу Итили, в среднем её течении). Профессор Бьёрн Ларсен утверждает, что Итиль тысячелетие назад населяли на всём её протяжении русские – загадочное племя, от которого осталось только название, приоткрыть завесу над его таинственным исчезновением и призваны были археологические раскопки, начатые ещё в прошлом году сразу в нескольких местах Ирана, Швеции и Китая. На лекции в нашем институте один руссовед из Китая, приезжавший в наш филиал Академии Наук на симпозиум, обсуждавший древние цивилизации Земли, заверял студентов, что русские жили на всём евразийском пространстве, от Атлантического до Тихого океана, но я не мог поверить в такое: слишком малочисленно было племя русских, чтобы освоить этакую громаду при том неразвитом техническом состоянии, когда кроме примитивного электричества и атомной энергии люди не обладали другими источниками энергии.

Эксперименты с «Рябчиком» не приблизили Андерса к разгадке свойств «водки», литр жидкости кончился быстрее, чем мой товарищ успел прийти хотя бы к каким-нибудь теоретическим построениям. Неудача лишь раззадорила скандинава, и он решил, дабы продолжить исследования, самому научиться приготовлять тот спиртовой раствор, коему химики дали научное обозначение С2Н5ОН. Казалось бы, в хранилище информации, доступ к которому открыт для всех, можно отыскать формулу этилового спирта и запросить способ получения вещества, однако после введения данных на экране (он встроен в стенку, занимая значительную часть её) появился отказ. «В хранилище за тысячелетие скопилось столько информации, что держатели банка информации почистили все сусеки, удалив всё то, что не могло пригодиться для жизни людей», – так подумал я тогда, однако разгадка неудачи поиска информации пришла позднее, об этом я ещё расскажу.

Как всегда, Андерсу помог случай. Наш курс  послали на практику в Индию, и там в одном из музеев нам дали задание разбирать залежи книг. Книга –  странный и довольно варварский способ хранения и передачи информации. Представляете, для того, чтобы записать какие-то данные на бумагу, её, бумагу, нужно было произвести, потратив на одну книгу несколько деревьев. Индира Ганди, заметив наш интерес к книгам, рассказала историю возникновения бумаги (Дэн сделал вид, что он никакого отношения к Китаю не имеет, ведь именно китайцы, сказала Ганди, изобрели этот затратный способ хранения информации: если бы люди пользовались им до сих пор, то на планете не осталось бы ни одного дерева, всё бы перевели на бумагу). Пока другие студенты задавали  филологу вопросы, Андерс, рассеянно перебирая книги, открывая их и перелистывая, наткнулся на томик, страницы которого были испещрены химическими формулами, среди них в глаза бросилась заветная С2Н5ОН. Андерс спросил у Ганди, на каком языке написан, как оказалось, учебник химии. «На русском», – ответила, взглянув на книгу, Индира. Что ж, хочешь узнать тайну приготовления спиртового раствора – учи русский.  И Андерсу не оставалось ничего иного, как, вернувшись в институт, записаться на курсы изучения древних мёртвых языков, среди английского, немецкого, французского, итальянского, испанского и русского выбрав русский, уговорив и меня за компанию с ним изучать язык исчезнувшего народа, за что я ему премного благодарен: без знания языка я бы не узнал и не полюбил бы русских.