В. А. КОНЯЕВ
«КЛЕТКА»
политическая трагедия о том, как убивают трезвость
Действующие лица:
Алла Сергеевна – женщина сорока-сорока пяти лет. Сложной судьбы. Особа весьма нервная, но целеустремленная. Потеряла дочь наркоманку и решила для себя любым способом отомстить тому, кто смерть дочери сделал неотвратимой. Как женщина решительная, она добивается своего и убивает хозяйку наркоточки. При этом погибает сама.
Юрий Павлович – мужчина лет сорока. Лютый любитель табака и пива. Умирает после операции по поводу табачной гангрены вследствие общего заражения крови.
Кислый – молодой человек лет двадцати пяти. Запойный алкоголик. Оказался в клетке по причине того, что вследствие обильного возлияния на рабочем месте, попадает в камнедробилку и погибает.
Бекас – молодой человек. Убежденный наркоман. Лидер по своей природе. Попадает в клетку после ссоры с другом детства. Его друг, Николай, обвинив Бекаса в краже наркотической дозы, убивает его ударом кухонного ножа
Игла – убежденная наркоманка. Колоться начала не из-за любопытства, а, как сама впоследствии утверждала, по личному убеждению в том, что пробовать надо все и, в первую очередь, то, что доставляет радость и удовольствие. Попадает в клетку после передозировки. Укол с задранной дозой делает добровольно. Просто устала …
Бикса – в наркомании оказалась по большой любви. Испытывая огромное чувство к молодому человеку, безоговорочно подчинилась ему, свято веря в то, что любимый не способен сделать ей плохо. Он же ее и посадил на иглу, чтобы впоследствии, подавив ее волю, использовать, что называется, по-черной. В клетке оказалась, потому что устала, сломалась духом, и добровольно ушла из жизни.
Крахова Нина Андреевна – женщина сорока – сорока пяти лет. Депутат Государственной думы. Враждебно настроенная против тех, кого считает слабаками, не способными выживать в современных условиях, а ищущих возможности уйти от действительности через алкоголь и иные наркотики.
Сцена первая
Сцена представляет собой огромную клетку. Эта клетка имеет одну очень важную особенность: в нее постоянно на протяжении всего действия входят, но по своей воле никто не может выйти обратно. Перед клеткой стоит стол, накрытый красным сукном, а на столе аккуратной стопочкой лежат картонные пухлые папки с бумагами. В клетке в неестественной позе в сером бесформенном балахоне лежит молодой человек. Медленно и мучительно он приходит в себя, пытаясь что-то вспомнить и понять, где он и что с ним приключилось.
Бекас. Где я? Обезьянник?! Неужели ментовка? Но этого не может быть! Хату с Коляном мы бомбанули чисто, я это хорошо помню. И барахло сдали по-полной. А самое главное - все прошло без косяков. Просто на удивление гладко все проскочило. Так, где же я в натуре? Клетка?! Ну точно, самая натуральная – клетка. Но в ментовке нет клетки… А раз это не ментовка, то причем здесь эта клетка, и, самое интересное, как я в ней очутился? Так и куда ж ты Бекасик, ясна бляха, вляпался то? Черт, что это за тряпка на мне и когда я успел ее на себя напялить? Сплошные непонятки!
Клетка на мгновение приоткрывается, и в нее влетает молодой парень в изрядном подпитии с бутылкой водки в руке. Он ошарашенно, с испугом осматривается и тоже не может понять, куда он попал. Но его это пока мало волнует. Он полностью поглощен своим внутренним состоянием.
Кислый. Ё мое,что за пойло я в себя затарил? Так по башке шандарахнуло, ёлочки-зеленые, что прямо искры из глаз и тишина…. Как череп, блин, трещит, хоть подыхай…
Замечает у себя в руке бутылку с водкой, удивленно ее рассматривает и даже нюхает
Кислый. Что за хрень такая? Отродясь не пробовал! А запах вроде нештяк…
Пытается пить, но с удивлением обнаруживает, что содержимое бутылки в рот не течет. Он внимательно вновь рассматривает бутылку, трясет ее и снова пытается перелить содержимое в себя, но тщетно. Водка из бутылки не течет!
Кислый. Черт, бредятина какая-то! Здесь шланги горят, а эта зараза течь не желает. Блин.
Вдруг он замечает, что его кто-то внимательно рассматривает. Кислый оглядывается и видит человека в странном сером балахоне, который полусидит, опираясь спиной о решетку клетки, и с любопытством наблюдает за его действиями. Кислый переводит взгляд на себя и видит, что на нем точно такой же серый балахон. Он удивлен и немного напуган.
Кислый. Ты кто?
Бекас. А ты?
Кислый. Я – Кислый.
Бекас. Это я и сам вижу, что не соленый. Сам-то ты кто? Алкаш, что ли?
Кислый (обиженно, но с вызовом). Сам ты - алкаш! Я, прежде всего, человек, блин. А алкоголь, ну, что алкоголь…. Да, пью, а пью потому, что мне нравится пить! Кайф, ну и вообще в натуре…
Бекас, задумчиво и немного рассеяно: видно, что его не столько интересует, кем является Кислый, а то, где же все-таки они оказались, и что это за клетка такая непонятная
Бекас - Ладно, ты мне по ушам-то не езди, а лучше вспомни, как ты сюда попал?
Кислый оглядывается по сторонам и обнаруживает, что он находится в клетке. Это открытие вызывает в нем удивленную растерянность. Он явно что-то силится вспомнить и не может. Автоматически он прикладывается к бутылке, из которой сильно пахнет спиртным, но спиртное по-прежнему не желает течь. В этот момент клетка приоткрывается, и в нее какой-то неведомой силой вталкивается нечто похожее на человека женского пола. Она пролетает до середины клетки и резко останавливается, будто наскочила на толстое витринное стекло. При этом, чуть не сбивает Кислого, который оказывается на ее пути. Тот едва успевает увернуться. На женской фигуре все тот же серый балахон, а в руке зажатый шприц. Она с удивлением смотрит, то на шприц в своей руке, то на Кислого, то на Бекаса, то опять на шприц, пытаясь при этом, так же как и они в свое время, вспомнить что-то очень важное для себя, но ей это тоже никак не удается. Кислый на появления этого чуда только чертыхнулся, его все еще сильно занимает бутылка, содержимое которой не желает перемещаться в его утробу. А вот Бекасу появление Иглы доставляет ехидную радость.
Бекас. Ты ли это, Иголочка? Сколько лет да сколько зим?
Замечает в ее руке шприц
Бекас. Вау! Иголочка! На фига ж нам фортепьян, коль зажат в руке баян! Все ширяемся или где?
Игла. А тебе-то, какое собачье дело, ширяюсь я или нет? Ты ведь вроде соскочил или тоже ширку ищешь?
Игла прячет шприц в карман балахона.
Игла. Вон как зенки-то огнем полыхнули, когда машину-то в моей руке увидал. Только, фиг тебе, Бекасик, а не доза! Даже смывочки тебе, гниде позорной, не обломится. Тебя, гада ползучего, еще бы сто лет не видеть и только в кайфе жить.
Бекас. За что ж немилость такая, дева святая? Мы ведь вроде друганы с тобой или как?
Игла. Тамбовский волк - тебе друган! Как бессовестно ты меня сделал, кинул, как последнюю лахудру. А я-то, дура набитая, повелась на его гон, поверила. (Передразнивает Бекаса.)
Игла. Иголочка, да я тебе ханочки, да первого сорта, да по полной программе. А сам! Вместо ханки шприц жидким чаем затарил, да и смылся. (И уже более спокойно)
Игла. Сволочь ты, Бекас, какая же ты - сволочь! Меня же кумарило по-черной. А ты!
Бекас, как бы извиняясь.
Бекас. Да ладно, Иголочка, брось! Кто старое помянет, тому глаз вон. Можно подумать, что ты вся такая белая да пушистая, что в своей жизни гребоной никого и никогда не кидала. Брось, не надо справедливого гнева. Ты вот лучше вспомни, как в эту долбаную клетку влетела, и где такой клевый прикид себе сделала?
Только тут Игла замечает, что на ней действительно странный балахон и что она находится в клетке. И снова Игла пытается вспомнить для себя что-то очень важное и вновь терпит неудачу. В этот момент клетка открывается и на сцене появляется девушка. Вид у нее чрезвычайно уставшего и опустошенного человека. Девушка делает несколько шагов по направлению к центру, но ноги ее подкашиваются и она сначала опускается на колени, а затем, как бы ломаясь, садится на пол клетки. Глаза ее совершенно ничего не выражают. В них застывший ужас и боль. Ее взгляд направлен мимо всех, она никого не видит и не желает видеть. На ней такой же, как на всех, серый балахон. Кислый, оставляя на время свою бутылку в покое, с интересом разглядывает девушку. Она ему явно нравится
Кислый. Ёлочки-зеленые, это что за явление Христа народу?
Бикса, обращаясь к кому-то невидимому.
Бикса. Не-на-ви-жу! Как я тебя ненавижу!
Тихо плачет
Кислый. Не въехал, ё моё! Что ж я тебе такого хорошего успел сделать, что ты меня так сразу возненавидела?
Кислый, пытаясь успокоить Биксу, легонько гладит ее по плечу. От этого прикосновения Бикса вздрагивает и смотрит на него, но взгляд ее по-прежнему пустой, ничего не выражающий. Она, еще слабо соображая, впервые осматривается. В ее поле зрения попадают Игла и Бекас. И тут, видно, что-то вспомнив, она резко поднимается, натягивается, как струна, ее кулачки с силой сжаты и она кричит, обращаясь к ним:
Бикса. Не-на- ви-жу! Как я вас ненавижу! Я вас всех не-на-ви-жу! Вы… Вы…
Захлебывается этим криком и, обессиленная своим порывом, она снова, как бы ломаясь, садится на пол и тихо плачет. Кислый ничего не может понять. Смотрит то на Биксу, то на Иглу с Бекасом. Бекас обращается к Кислому.
Бекас. Не бери в голову. Бикса у нас не совсем с головой дружит
Игла (как бы с издевкой) Она наша царевна-Несмеяна. Хлебом ее не корми – дай только сопли на кулак намотать.
И с презрительной ненавистью обращается к Биксе.
Игла. Тварь! Ну и че ты здесь метешь, че метешь, мышь серая?
Замахивается на Биксу с явным намерением ее ударить., но не успевает. Вновь открывается клетка, и на сцене появляется Алла. Она пропитана какой-то нервной радостью. Не в состоянии остановиться, женщина возбужденно двигается по клетке, никого не замечая. В ее руке зажата сигарета. Она нервно прикладывается к ней, не замечая, что сигарета не раскурена.
Алла. Я сделала!.. Сделала это! Я раздавила эту гниду! Раздавила ее! Эта тварь никогда и никого больше не посадит на иглу. Она сдохла, она сдохла от моей руки. Я отомстила ей за свою дочь. Я отомстила ей за всех матерей, у которых она наркотой своей поганой отняла, убила детей. Я отомстила ей, и месть моя чиста.
И только теперь она замечает, что сигарета не горит. Это открытие останавливает ее, и она делает движение, как бы пытаясь найти у себя спички или зажигалку. С недоумением рассматривает свой наряд. На ней, как и на всех, все тот же серый балахон. Она не может сразу понять, откуда у нее столь странная одежда? Еще раз осматривает себя и оглядывается, как бы пытаясь получить от кого-нибудь какие-либо объяснения. Видит еще четверых человек в таких же непонятных нарядах. Она протягивает навстречу им руку с зажатой сигаретой, как бы прося помочь разжечь ее. Те в свою очередь, рефлекторно, чисто по-привычке начинают ощупывать себя в поисках огня, но, ни у кого нет ни спичек, ни зажигалок. Алла, теряя к ним интерес, разочарованно:
Алла. Плохо. Так хочется курить!
У Бекаса каким-то образом в руке оказывается зажигалка, и он, удивленный, протягивает ее Алле.
Алла. Спасибо.
Она торопливо благодарит Бекаса и берет у него зажигалку, пытаясь добыть огонь. И это у нее получается. Но как только она подносит огонек к сигарете, он тут же гаснет.
Попытка раскурить табак затягивается. Это естественным образом вызывает раздражение, как у самой Аллы, так и у тех, кто пристально за ней наблюдает. Бекас нетерпеливо обращается к Алле:
Бекас. Дай-ка я раскурю.
Забирает у Аллы сигарету и зажигалку, Только и его попытки раскурить ее так же ничем не заканчиваются, Огонь гаснет! Сигарета не дымит. Игла раздраженно со злостью обращается к Бекасу:
Игла. Не можешь, так и не брался бы. Урод! Все у тебя через задницу получается.
Она отбирает у Бекаса зажигалку и вырывает из его губ сигарету. Пытается ее раскурить самостоятельно. По всему видно, что она сама очень сильно хочет курить. Она торопится, дергается, и, естественно, у нее тоже ничего не получается. Игла со злостью швыряет зажигалку на пол. Ломает сигарету и топчет ее. Но сколько бы Игла ее ни топтала, сигарета остается целой.
Игла. ла - остается целой.Тварь!… Тварь!… Тварь!
Распаляя себя все сильнее и сильнее, Игла уже не кричит, а орет, продолжая топтать загадочную сигарету. Все молча наблюдают за истерикой Иглы. Только Бикса по-прежнему ко всему безучастна. Кислый, оцепенев, наблюдает, как Игла безжалостно уничтожает сигарету. Он сглатывает слюни от огромного желания закурить. Наконец, желание перевешивает осторожность, и он с силой толкает Иглу. Та отлетает в сторону и падает. Кислый поднимает сигарету. Сигарета совершенно цела. Этот факт его слегка озадачил. Он ее внимательно рассматривает, затем переворачивает бутылку и трясет ее. И тут его посещает догадка.
Кислый. (обращаясь ко всем) Господа! К чему нам этот кипишь по поводу какой-то вонючей сигареты, блин?Может, кто желает водочки испить? Так у меня почти полная бутылка, ёлочки-зеленые.
Алла заинтересованно обращается к Кислому:
Алла. - У тебя есть водка? Так это меняет дело! Хотя я водку почти не пью, но после того, что со мной произошло водка, пожалуй, будет лучше, чем табак.
Кислый дурашливо-церемонно протягивает бутылку Алле.
Кислый. Прошу, сударыня, оказать мне честь и испить сей живительной влаги.
Алла берет бутылку и пробует пить. Но водка, как и следовало ожидать, из бутылки не течет. Она взбалтывает бутылку, нюхает ее и пробует снова пить. Результат тот же. Алла в недоумении.
Алла. Что за чертовщина! Мне все это начинает не нравиться. Сначала сигарета, которую невозможно раскурить, теперь водка, которая не течет…
Бекас. Не можешь пить – не мучай пасть.
Бекас отбирает бутылку у Аллы, лихо ее раскручивает и опрокидывает в рот. Водка не течет. Бекас задумчиво рассматривает бутылку, пытаясь что-то сообразить. Но ему мешает Игла. Она требовательно протягивает руку, и Бекас покорно отдает бутылку Игле. Та пробует пить, но и у нее ничего не получается. Игла с ненавистью рассматривает бутылку и, перевернув ее вниз горлом, начинает яростно трясти. Все тщетно! Водка из бутылки не течет. Этот факт приводит Иглу в бешенство.
Игла. Черт! Черт! Черт!
С силой бьет бутылкой о прутья клетки, но бутылка не разбивается. С Иглой второй раз за короткое время происходит истерика. Успокоить ее пытается Алла. Пока Алла занята с Иглой, между Бекасам и Кислым идет диалог.
Бекас. (задумчиво) Просто мистика какая-то.
Кислый. Вот и я, блин, про то же. Бесовщиной, в натуре, попахивает. Есть у меня одна догадка…
Бекас (раздраженно) Какая к лешему догадка?
Кислый. А шприц?!
Бекас. Какой еще шприц?
Кислый. Да тот самый, из-за которого ты, ясная бляха, с Иглой собачился, когда она тут появилась. Забыл, что ли?
Бекас начинает, наконец-то, понимать ход мыслей Кислого, и они активно помогают Алле остановить истерику у Иглы. Вскоре Игла успокаивается.
Бекас (требовательно) Где шприц? Я тебя спрашиваю, где машина с ширевом?
Игла не понимает, о чем идет речь.
Игла. Что ты метешь? Какой шприц? У тебя что? От кумара крышу рвет?
И только тут Игла вспомнила о шприце, который она спрятала в кармане своего балахона. Как только она это вспомнила, ее охватила паника. Рука автоматически залезла в карман и с силой сжала там шприц. Ей стало страшно. Она поняла, что у нее сейчас отберут дозу. Бекас спокойно, но твердо, тоном, не терпящим отказа, обращается к Игле.
Бекас. Где машина? Куда ты ее дела? Немедленно отдай мне шприц!
Игла показывает Бекасу фигу.
Игла. А вот это видел?
Бекас. Немедленно отдай мне шприц!
Игла, пораженная спокойным тоном Бекаса и подчиняясь его воле, протягивает ему свою руку, в которой с силой зажат шприц. Не сразу, а с трудом разжав пальцы на руке Иглы, Бекас забирает его. Взгляд Иглы заворожено следит за рукой Бекаса. Он решительно давит на поршень шприца, и поршень проваливается до упора, но при этом жидкость из шприца не вытекает. Нервы Иглы, и без того напряженные от происходящего, не выдерживают, и она, пытаясь остановить Бекаса, мертвой хваткой цепляется в него. Кислый приходит на помощь Бекасу. Пытается оттащить Иглу от своего товарища. В результате образовавшейся возни, шприц летит на пол, и его поднимает Алла. В одной руке она держит пресловутую бутылку, из которой пытается вылить содержимое, а в другой шприц, из которого тоже ничего не течет. Она смотрит то на шприц, то на бутылку и начинает смеяться. Смех ее, пропитанный истерикой, страшен, но именно он выводит из оцепенения Биксу. Та приходит в себя.
Бикса. (кричит) Ненавижу! Как я вас всех ненавижу!
Она врывается в потасовку, которая быстро набирает силу. Именно в этот момент клетка вновь открывается, и в нее на костылях входит мужчина. Видно, что костыли в руки он взял совсем недавно, и они ему больше мешают, чем помогают
Юрий. Привет честной компании! Что за шум, а драки нет?
Все от неожиданности замирают.
Кислый. Во! Еще одно чмо! Ё моё, ты кто?
Юрий. Я-то? А ты кто?
Кислый, еще не отдышавшись после возни с Иглой.
Кислый. Я – Кислый.
Юрий (хохотнув) Это хорошо видно, что не соленый. Ну, а я – Юрий Павлович, можно просто Юра - покойник.
Бекас (присвистнув) Ну, мужик, и погоняло у тебя! У меня даже мураши по спине маршевый шаг отбили, дружными рядами прошлись. Как же тебя так лихо-то окрестили? За какие же подвиги такой чести удостоился?
По Юрию видно, что в отличие от других, он многое уже знает и поэтому спокоен.
Юрий (улыбаясь) Ты решил, что покойник – это кличка? Ошибаешься, молодой человек. Это не кличка, а состояние тела.
Алла (с недоумением) Как это – состояние?
Бекас (начав что-то соображать) Постой! Ты что, мужик, того, что ли?
Бекас изображает покойника
Юрий. Ты очень догадливый мальчик. Именно так и есть! Около получаса назад я, если можно так выразиться, подвел итог своей никчемной и, как выяснилось, глупо прожитой жизни. Проще говоря – я умер. Умер по причине общего заражения крови, которая возникла в результате операции по поводу табачной гангрены.
Игла. Так тебя, что? Врачи угробили?
Юрий на костылях неуклюже разворачивается в сторону Иглы.
Юрий. Что ты, голубушка, какие врачи? Медицина меня из последних сил спасала. Вон и ногу мою очень грамотно оттяпали, то есть ампутировали, только все зря. Мне бы на день раньше к ним приползти на пузе, может, еще и пожил бы. А так… Короче, я сам себя табаком убил, ну и пивом получается тоже.
Юрий. (грустно махнув рукой) Врачи не смогли, не успели остановить эту чертову гангрену, и, как я уже вам доложил, в результате общего заражения я скончался, так и не приходя в сознание. А, в общем и целом я убил себя самостоятельно своим пристрастием к табачку и пиву.
Кислый (удивленно) Как это, блин, табаком?
Алла (тоже удивленно) А пиво то здесь причем?
Юрий со вниманием осматривается.
Юрий. Да я и сам только сейчас понял, как это табаком люди себя убивают: медленно, но верно. Нет, мне, конечно, было известно, что капля никотина убивает лошадь, но сам механизм, т.е. как это происходит, многим просто неизвестен. Ну, а мне, когда я лежал под наркозом на операционном столе, стал абсолютно понятен этот самый механизм. Жаль, что я этого не знал при жизни. Очень жаль! Так вот она какая, эта самая клетка. Думал, что это мой бред. А оказалось, правда, все так и есть – клетка!
И опять Кислому.
Юрий. Пока я в реанимации в бессознательном состоянии валялся да бредил, мне все подробно объяснили, как, да, что и почему. Только я думал, что это все бред сивой кобылы и многому просто не придал значения. А потом я умер.
Юрий поднимает с пола шприц и бутылку.
Юрий. Ага, вот и бутылка, которую, если я правильно помню, распить нельзя. А это, по-видимому, тот самый шприц.
Юрий внимательно разглядывает бутылку со шприцом, пытаясь хоть что-то выдавить из последнего, но у него тоже ничего не получается.
Юрий. Ну, и что, господа наркоманы? Пробовали ширнуться? И как, хреново? Как говорится, все мимо денег? Вот то-то и оно, все это зря, одно слово – клетка. (и что-то вспомнив) Тут где-то еще и сигарета должна быть, которую раскурить невозможно.
Алла показывает Юрию пресловутую сигарету. Юрий берет ее и со вниманием рассматривает.
Юрий. (задумчиво) Да, это та самая. Значит, все, что со мной приключилось - все-таки не бред.
Бекас. (заинтересованно) Так ты, выходит, знаешь, где мы все оказались, и что это за клетка такая?
Юрий. Увы, юноша – знал. Так будет точнее. Пока в бреду был, мне все и про клетку, и про вас, господа хорошие, и про мою собственную смерть все хорошо объяснили. Только, еще раз вам говорю, все, что мне поведали, я посчитал за бред и после смерти многое запамятовал.
Произнося это, Юрий выбрасывает из клетки бутылку, шприц, а затем и сигарету.
Юрий. Мне бы, дураку, все за правду принять и запомнить. Не поверил, а зря… Все правдой оказалось.
Игла возмущена действиями Юрия. Видно, что он у нее симпатии не вызывает
Игла. Ты что это тут разхозяйничелся? Бекас, скажи ему. Что он здесь, на самом деле, в натуре? 9
Юрий. (спокойно) А нам вся эта отрава теперь без надобности. Здесь в клетке мы все, так сказать, покойники. И, как понимаете, мертвяку травить себя - глупо, да и смысла нет!
Игла. Что?! Что ты сказал?.. Кто это - мертвяки?
Обращается к Бекасу.
Игла. Бекас, что он нам тут поет, этот чинарик занюханный? Кого это он в покойники записал?
Бекас. (отмахиваясь от Иглы) Отвянь, не до тебя…
Юрий. (разглядывая Бекаса). Это тебя Бекасом-то прозвали?
Бекас. Ну, меня. А что?
Юрий. Вот о тебе то я кое-что помню.
Бекас. Интересно, а что помнишь?
Юрий. Помню-то что? Немного. Запомнилось, пожалуй, только то, что тебя зарезали: то ли за крысятничество, то ли за девку.
Услышав про крысятничество, Бекас мгновенно взрывается.
Бекас. Это ты кого, сявка долбанная, крысой назвал? Меня?!
Хватает Юрия за грудки. Кислый пытается помешать Бекасу. На помощь Кислому устремляется Алла.
Алла. Ребята!.. Прекратите немедленно…
Игла (устремляясь на помощь Бекасу, истерично) Бекас, бей их! Бей!
Завязывается нешуточная потасовка. И только Бикса остается ко всему равнодушна. И как только потасовка набирает силу, из-за сцены слышится повелительный голос.
Голос. Море волнуется раз! Море волнуется два! Море волнуется три! Душа наркомана, замри!
. Все на сцене замирают в тех позах, в которых застает их этот властный голос
Голос.(решительно и твердо) Ты!!!
Вздрогнув, как от хлесткого удара, Кислый выходит из клетки, берет папку и начинает читать.
Кислый. Мне нет еще двадцати пяти лет, а я уже ненавижу свою жизнь. Я презираю ее, а еще больше я презираю себя в этой долбаной жизни.
Мне страшно жить, осознавая себя хроническим алкоголиком. Да, я - хроник. Я дошел уже до того предела, когда жизнь становится невыносимой пыткой. Мне все чаще и чаще хочется просто исчезнуть, раствориться или сдохнуть. Именно сдохнуть, а не умереть, потому что иной смерти алкоголики не знают.
А началось все, как у всех, до противного просто. Водку попробовал в пятом классе. Чем-то я заболел, не помню только чем, лежал в больнице. Тогда-то бабушка и дала мне выпить граммов пятьдесят водки. На вкус, конечно, противно было, но в памяти осталось приятное ощущение. Вот это-то приятное ощущение, как я теперь понимаю, и стало отправным моментом моего сползания вниз, в пропасть алкоголизма. Теперь-то я понимаю это и знаю, а тогда…. Знать бы, где упадешь – соломки бы подстелил.
Где-то в восьмом классе начали потихоньку, но уже осознанно выпивать. Хотелось приобщиться к миру взрослых, самоутвердиться. К выпускному классу это уже вошло в привычку. Без пары бутылок портвейна не проходил ни один совместный вечер. Вместе с нами пили и наши подружки. Родители смотрели на это сквозь пальцы. Не хулиганят, не дерутся, в милицию не попадают - ну и хорошо. Закончил школу не то чтобы плохо, а как и большинство - на удовлетворительно и хорошо. И в институт, конечно же, не попал.
Голос за сценой. Внимание!
Все, в том числе и Кислый, встают по стойке «Смирно!» и замирают.
Голос за сценой. Делай - раз!
По этой команде все принимают абсолютно одинаковую бессмысленную позу и замирают.
Голос за сценой. Делай – два!
По этой команде все меняют позу и вновь замирают.
Голос за сценой. Делай – три!
Снова все меняют позу.
Голос за сценой. Замри!
Все замирают до следующей команды
Голос за сценой. Ты!
Кислый приходит в себя и продолжает читать.
Кислый. Попал я, зато, в армию. Да попал в такую часть, где о воинской дисциплине не очень-то пеклись. Вот там-то и прошел полный «курс повышения алкогольной квалификации» и вернулся домой уже закоренелым «выпивохой». Несмотря на все минусы армейской службы, армия помимо алкогольной квалификации дала мне хорошую специальность. Я стал сварщиком.
На «гражданке» почти сразу женился и водкой до поры до времени не очень-то увлекался. Устроился работать сантехником в ЖЭК. Имидж сантехника известен: «Трезвый сантехник должен быть слегка пьян». Пока длился шестимесячный испытательный срок, держался и не пил. Следующие полгода начал прикладываться к рюмке, но еще держался. Меня сделали даже бригадиром. Тут-то и началось. Совершенно пристрастился к рюмке, а если совсем точно – к стакану. «Слесари с мелкой посуды не пьют». Куда не придешь на заявку - предлагают спиртное.
Голос за сценой. Внимание!
Все, в том числе и Кислый, вновь встают по стойке «Смирно!» и замирают.
Голос за сценой. Делай - раз!
Все по этой команде принимают абсолютно одинаковую бессмысленную позу и замирают.
Голос за сценой. Делай – два!
Все по команде меняют позу и вновь замирают.
Голос за сценой. Делай – три, замри!
Снова все меняют позу.
Голос за сценой. Замри!
Все замирают до следующей команды
Голос за сценой. Ты!
Кислый приходит в себя и снова продолжает читать.
Кислый. А здесь как-то повсеместная задержка по зарплате была, и вместо денег бумажных наливали «жидкие» деньги. И мы пили. Как мы сильно пили! Через год с небольшим жена не выдержала и уехала к своим родителям. Я озлобился до такой степени, что без водки и спать не ложился! Хотелось и забыть, и забыться. Только получалось это как-то плохо. Чем сильней стремился забыть, тем злее и злее становился. Короче, видно достал я своими ночными воплями родных, и меня первый раз кладут в нарколожку. Что удивительно – помогло, и я не пил где-то с полгода. Снова встретил женщину, и даже свадьбу с ней сыграли. Только счастье мое было недолгим. Я вновь запил с утроенной силой. И не я один. Моя новая жена оказалась той еще пьюшкой! Пила злее меня, и чем больше пила, и тем злее становилась, так же, как и я. Через год такой разгульной жизни она не выдержала и умерла. Как хоронил ее, не помню. Пил всю дорогу, не просыхая.
Голос за сценой. Внимание!
Все, в том числе и Кислый, снова встают по стойке «Смирно!» и замирают.
Голос за сценой. Делай - раз!
Все по этой команде принимают абсолютно одинаковую бессмысленную позу и замирают.
Голос за сценой. Делай – два!
Все по команде меняют позу и вновь замирают.
Голос за сценой. Делай – три,
Снова все меняют позу.
Голос за сценой. Замри!
Все замирают до следующей команды.
Голос за сценой. Ты!
Кислый приходит в себя и вновь продолжает читать.
Кислый. Последние три года не работал, так как нигде не принимали. За свою короткую, но жутко пьяную жизнь, столько работ сменил, что и не сосчитаешь! Кем я только не был! Но водка затянула с такой силой, что нигде долго не задерживался. Конечно, без боя я не сдавался. Как говорят: «Водка – враг, солдат должен его уничтожить». И я его уничтожал.
Но всю водку не перепьешь, поэтому боролся, как только мог: народные средства, таблетки, какие-то БАДы без всякой меры, иглоукалывание, в нарколожке лежал несколько раз, и кодировали меня всяко-разно, только все бесполезно. Неделя- другая и - как будто не лечили меня. Снова пью и вновь по-черной. Прямо наваждение какое-то. Вроде бы разум мой против пьянства, но как говорится: «Сто грамм – не стоп кран, дернешь, не остановишься». Думаю: «Выпью стопочку и поеду по своим делам». Но нет! Выпью и становлюсь вроде другим человеком. И тот, другой, начинает просить, канючить, подначивать и требовать: «Давай! Давай! Еще стопарик! Еще! Ничего страшного нет! Есть только «кайф», вечный «кайф»...
В результате? В результате как по песне Газманова: «Я сегодня не такой, как вчера… А вчера я был совсем никакой»
Голос за сценой. Внимание!
Все, в том числе и Кислый, снова встают по стойке «Смирно!» и замирают.
Голос за сценой. Делай - раз!
Все по этой команде принимают абсолютно одинаковую бессмысленную позу и замирают.
Голос за сценой. Делай – два!
Все меняют позу по команде и вновь замирают.
Голос за сценой. Делай – три!
Снова все меняют позу.
Голос за сценой. Замри!
Все замирают до следующей команды.
Голос за сценой. Ты!
Кислый приходит в себя и вновь продолжает читать.
Кислый. Парадокс: я сам все отлично понимаю, что, поднимая в стакане водку, пью слезы своих близких, родных, своего ребенка, жены. Недаром водка на вкус горькая, как слезы. Но ничего, абсолютно ничего с собой сделать не могу! И уже не сделаю, потому что я вчера погиб.
Да, я погиб! И как! На работе, куда меня приняли временно из жалости. После крепкого возлияния, когда трудно бывает вспомнить, что пили и сколько, я упал в камнедробилку. Хоронить меня, собранного по частям, будут в закрытом гробу. Я – сдох. Сдох, как и хотел! Повторяю, мне не было и двадцати пяти! А сколько нас таких, сдохших, не проживших и трети отпущенного природой! Сколько слез и горя из-за «безобидной» на первый взгляд бутылки с красивой этикеткой! Об этом нужно задуматься вам, пока еще живущим. Крепко задуматься! Иначе мы пропадем. Вы пропадете! Все.
Голос за сценой. Внимание!
Все, в том числе и Кислый, снова встают по стойке «Смирно!» и замирают.
Голос за сценой. Делай - раз!
Все по этой команде принимают абсолютно одинаковую бессмысленную позу и замирают.
Голос за сценой. Делай – два!
Все меняют позу по команде и вновь замирают.
Голос за сценой. Делай – три, замри!
Вновьвсе меняют позу и замирают. Кислый при счете «Три!» приходит в себя, возвращается в клетку и тоже замирает
Голос за сценой. Рассыпсь!
Все, как подкошенные, падают на пол клетки.
